- Да ладно тебе, попробуй вот эту пилюлю. Отвечаю, что она тебе поможет. По крайней мере, ты станешь спокойнее относиться к Оливеру и его невинным, как ты говоришь, обнимашкам на стороне.

- Я не хочу его терять, пойми уже, придурок! Да я на стенку готов лезть лишь от одного вида, как он смотрит в сторону кого-то другого. Бесит все, бесит… Я закрыл свое лицо руками, банально пытаясь прийти в себя, но меня настолько сильно потрясывало, что пришлось тут опрокинуть в себя очередную стопку с вискарем. Алкоголь приятными волнами разошелся по телу, несколько затуманивая мой разум. – Давай сюда свой чудо-препарат, Эрик. Я уже больше могу это выносить! Мой давний знакомый ухмыльнулся и протянул мне пакетик с какими-то светлыми таблетками. – Смотри, не переборщи. Но одно могу сказать точно, тебе это хорошо поможет…

Приняв в себя одну штучку, запил водой. Сказать по правде, эффект не заставил себя ждать. Сперва некий расслабон, легкая эйфория, безмятежность и почти что состояние нирваны. Мне стало так хорошо, что я и не заметил, как сидел за столиком с глупым выражением лица. Впрочем, я и понятия не имел, на что только что подписался. Думал, что просто таблетка, которая поможет забыться на мгновение и просто успокоиться. Но это было лишь начало моей беды…

Оливер, мой любимый Оливер. Я прекрасно помню, как мы долгое время были соперниками, пока однажды что-то не произошло в моей голове и я просто подошел к тебе. Сделал первый шаг, добился тебя, и ты стал моим. Я помню все наши ночи, проведенные вместе в одной кровати, ну или не только в кровати, неважно. Но ты мой и только мой. Ты просто не имеешь права принадлежать кому-то еще. И это сводило меня с ума. Особенно, когда кто-то пялился на тебя, а ты отвечал кому-то таким же приветливым взглядом. Меня это выводило на раз-два, как говорится. Долгое время хоть как-то терпел, но после не смог это держать в себе. И тут же мне Эрик предложил свою «помощь». Ту самую, от которой я нереально стал зависим.

Наши с тобой отношения стали ухудшаться. Я мог огрызаться, или просто отнекиваться, мол у меня все хорошо, что я банально устал от какой-то там тренировки. Мог вообще ночью не прийти домой, уйдя к друзьям и просто в очередной раз напившись и наглотавшись своих таблеток. Лишь бы забыться, лишь снова поверить в то, что ты еще со мной, что все еще можно спасти. А после я опять вижу кого-то около тебя, и американские горки продолжаются.

Так прошло несколько недель.

Еще одна вечеринка. Мы вроде бы на ней, но по разным сторонам. И это медленно и уверенно убивает меня. Словно вырезает все изнутри. Сунув руку в карман, я с сожалением понял, что оставил таблетки в нашем с тобой доме. В нашем с тобой любимом доме, который даже выбирали вместе, держась за руку. Даже ремонт в этом доме мы делали сообща, каждую деталь, каждый угол и часть любого декора. Все в этом доме напоминало лишь о том, что я люблю тебя, что ты мне нужен. Я не смогу без тебя.

Но эти таблетки меня убивают сильнее и быстрее.

Психанув, я вернулся домой. Бросил в коридоре сумку на стул и вошел в гостиную. Там был ты, а на столе пакетик от моих таблеток. Пустой пакетик. Непонимающими глазами я посмотрел на тебя, явно желая знать ответ, но ты меня перебил. Я даже толком то и не успел сказать свое очередное про ревность.

- А тебе какая разница, Олли?! Я прямо таки удивлен, что ты еще не в чужой постели крутишься!

Как, что?! Он слил мою спасительницу в унитаз? Непонятная и не унимаемая ненависть подкатывала к горлу. Я боролся, но увы, проигрывал. Олли тут же толкнул меня в грудь и явно просил рассказать всю правду.  Я психовал и просто не знал, с чего вообще можно начать было. Злость, ненависть и дикое желание обладать своим Олли.

Я сгорал.

- Ты удивишься, но мозги то как раз я не растерял. А вот это, - кивнув на пакетик, - не твоего ума дело! Ехидно ухмыльнувшись ему в лицо, я сделал парочку шагов в его сторону. Между нами уже не было ничего, никаких там сантиметров дыхания. Я чувствовал его, хотел его. Он меня дико бесил и возбуждал одновременно. Вовремя не принятая доза давала о себе знать, и я, кажется, сходил с ума. Резко схватив того за ремень его штанов, дернул на себя. – ну что, милый мой, с кем сегодня ты развлекался?

Словно какой-то бес вселился в меня в этот момент. Смешалось абсолютно все и сразу. Все эти мои подозрения о возможных изменах, переживания, стрессы, и дофига побочек с тех чудо-таблеток, которые лишь сильнее подлили масла в сей пожар, что разгорался еще больше и опаснее. Я не мог себя больше сдерживать. Непонятная и незнакомая мне доселе ненависть рвалась наружу. Я сейчас больше был похож на какого-то голодного маньяка или психа, который просто стоял перед своей жертвой, загнанной в самый угол, и нет спасения.

Все еще держал Олли за ремень, все так же притягивая к себе, еще сильнее, еще ближе. Я хотел его. Черт подери меня! Я хотел его банально изнасиловать, в прямом смысле этого слова. Зверски, без прилюдий, без ласки. Грубо, жестоко и больно, во всех позах, по-животному. Я не понимал, что со мной происходит. Словно то был не я на данный момент. Мое тело и разум меня не слушали. Что-то и где-то внутри меня умоляюще кричало «стоп, не надо! Остановись!». Но я не мог этого сделать. Казалось, я был какой-то марионеткой. Яркая и красная пелена оказалась перед моими глазами, полностью затуманивая разум и сознание.

Это был не я, Оливер! Это не я. Беги, если только можешь. Спасись, брось меня, одного. Но парень стоял передо мной, тщетно пытаясь вырваться и спастись. Умоляюще смотрел мне в глаза, прося о помощи, чтоб я его отпустил. Прости, Оливер, мой любимый, если сможешь.

- Нет! Ты только мой… И я не позволю кому-то еще на тебя смотреть.

Это были последние слова, которые я еще хоть как-то различал. То были слова, которые я еще хоть как-то вспомню после. А сейчас…
Я резко схватил парня, нагло впился в его сладкие губы, впиваясь в его рот языком, исследуя его, так дерзко, опасно, покусывая по губы. Не в силах больше сдерживаться, сорвал с него рубашку, да так сильно, что та просто треснула и превратилась в какие-то лохмотья, больше не скрывающие этого прекрасного тела. Хищно облизнувшись, я снова дернул того за ремень, развернул к себе спиной и прижал парня к стенке. Грубо, жестко, со-свойски.

- Какой ты сладкий мальчик… Прошептал ему на ухо. Не обращая внимания на все его просьбы прекратить, я лишь сильнее прижал того к стенке, а сам начал снимать с него штаны. Потребовалось буквально несколько мгновений, когда передо мной открылась его восхитительная задница. Такая желанная, широко расставленные бедра так и манили к себе. Я не медлил. Лишь сильнее руками сжал эти упругие ягодицы в своих руках, сминая их. А после несколько сильных шлепков, пока его сладкая попка не стала малиновой.
Зверь во мне хотел большего. И я не мог его сдерживать. Одной рукой я держал парня, тогда как второй быстро освободил свой стояк и нагло потерся им об его малиновый зад.

Я слышу его крики, слышу, как он просит остановиться, но мне словно крышу снесло, и я ничего не понимаю, что делаю. Резко, без всякой прелюдии я начинаю вгонять свой член в его сухое и неподготовленное отверстие. Олли кричит еще громче, по его щекам текут слезы. Я бы хотел все прервать, остановиться, но будь я сейчас в своем уме, а не под наркотой и прочими прелестями очередного психоза. Я трахаю его с такой силой, как никогда раньше. Было очень жестко и безумно грубо. Словно я сейчас насилую какую-то шлюху. Я бы никогда так не поступил со своим любимым человеком, но увы, сейчас все было намного сложнее и больнее, особенно для Оливера. Такое не прощается. Никогда.

Не помню, сколько времени прошло с того момента, когда я только овладел им. Не помню, как и сколько, и в каких позах я его грубо и жестоко насиловал. Даже не помню, как Оливеру стало уже почти все равно, и он просто был подо мной как безвольная кукла, широко расставив в стороны свои стройные ноги, полностью отдаваясь власти и желаниям своего маньяка-насильника.

Даже не помню, как я наконец-то кончил, а может и не раз, неважно. Так же не помню, как я вырубился, без чувств, без памяти, безо всего. Проснулся лишь днем. Проснулся лишь по одной причине, что очень дико ломило все тело и я хотел пить. Руки и ноги меня попросту не слушались. Я валялся ленивой и малоподвижной тушкой, даже не в состоянии встать или банально что-то сделать. – Оли…Оливер…

Я позвал его, но ответа так и не получил. Наконец-то перевернувшись на спину, попытался приподняться на локтях, хоть и вышло довольно коряво. Спальня была пуста. Казалось, что весь дом был пуст. Никого. Я еще некоторое время позвал своего парня, но в ответ только безмолвная тишина. Ничего не понимая, я сумел встать с кровати и прям в таком виде (голый) пошел в сторону кухни. Оливера не было и там. Его нигде не было.

Абсолютно ничего не понимая, я посмотрел на календарь. Нет, сегодня нет никаких тренировок, значит…Значит, где он мог быть сейчас, мой Оли? Вернувшись в гостиную, я узрел куски одежды, разбросанные по полу шмотки и не только. И мой телефон. Недолго думая, я набираю номер любимого, но увы, в ответ лишь беспристрастное сообщение о том, что абонент вне зоны доступа. Так прошло еще несколько минут, или целый час, день? Оливер не выходил на связь. А я просто ничего не понимал.

От дикой жажды я выпил немало воды, стараясь прийти в себя. Даже контрастный душ и тот не помог мне в этом деле, хотя, стало чуть легче дышать.

Я тупо бродил по нашему дому, стараясь вспомнить, что было вчера. И память, которая предательски начала ко мне возвращаться лишь после, сделала лишь больнее, напомнив мне все то, что я вчера натворил. Я закричал, закричал так сильно и так громко, словно меня резали всего изнутри. Казалось, что я просто схожу с ума. Мне было плохо, но я прекрасно понимал, что еще хуже сделал тому, кого люблю больше всей жизни. Я сделал слишком больно Оливеру. И я не мог себе этого простить.

Снова и снова пытался ему дозвониться, но в ответ все те же слова про недоступный абонент. – Оливер…господи, что же я наделал?! ОЛИВЕР!

Я рыдал, уткнувшись в диван лицом. Вчера плакал Оли, прося о помощи, но сегодня это делаю я, прося небеса помочь мне хоть чем-нибудь.

Я даже не знал, что мне делать дальше. И догадывался, что, скорее всего, Оли мог быть сейчас в доме своего дяди. Ехать сейчас туда я не мог, учитывая свое состояние. За руль не сяду, а вызвать такси тоже рискованно, знаете ли… Поэтому, лишь ближе к полудню следующего дня я отправился по нужному адресу.

Дверь открыл его дядя. Впрочем, оно не удивительно. Я стал просить пустить меня в дом или хотя бы позвать Оли, но в ответ лишь дикий и крайне отборный мат, после чего меня попросту приложили об асфальт. Я даже не сразу почувствовал солоноватый вкус крови на своих губах и не только. Хотел было снова попробовать, но в очередной раз оказался откинутым назад, но с более жесткой силой. Швырнули, словно негодного котенка за шкирку. Как бы я не просился, мне сразу же пригрозили полицией.

Увы, ничего не оставалось, как сесть за руль своего авто и уехать в никуда. Сколько я бездумно прокатался по городу, не помню, не хотел знать. Было лишь жгучее желание попасть в аварию, броситься с моста, оказаться в ненужном месте среди гопоты или что-то в этом роде. Неважно. Мне было так херово, что и словами не описать то самое состояние души.

Через какое-то время я оказался дома. Даже по пути вроде заехал в какой-то бар, чтобы нахуяриться крепким спиртным, а после пьяным сесть за руль. Оно меня уже не волновало. Эрик, мне нужен Эрик. Он то мне и поможет. Отвалив  ему очередного бабла за чудо-таблетки, я непременно ими накидался в своей спальне. Что было дальше? Все как в тумане. Красочном, радужном и безумно облегчающем мою боль и прочие душевные страдания. Мне стало так хорошо. Я чувствовал, как кровь с бешеной скоростью циркулирует по телу, как рьяно и безумно часто бьется мое сердце. Казалось, что еще немного и оно выпрыгнет из груди. Мне было так хорошо.

На утро я снова вспомнил все. Эффект от таблеток еще давал о себе знать, но лишь в дикой ломоте всего тела. На пару с алкоголем эффект был еще сильнее обычного. Я снова и снова пытался обрывать телефон Оливера, но результат все тот же. Я снова кричал, мне снова было больно. И я снова принял эти гребанные таблетки. Больше обычного. Больше…

Я каким-то образом сел за руль своего авто, как-то умудрился его завести. И словно во сне, поехал по вчерашнему адресу, прекрасно понимая, что мне это ничего не даст. Но очередной поворот на трассе сделал свое дело. Я не справился с управлением. Что было дальше, я не знаю. И лишь боль, дикая боль. Кровь. Темнота. И где-то вдалеке звук сирены.